Главному редактору журнала “Философские науки”
Ю.А.Зиневичу.

Уважаемый Юрий Алексеевич!

Вот и второй протест [1] пришел в редакцию в ответ на мои статьи [2,3] о неуместном, фактически лженаучном “применении” синергетики в гуманитарных вопросах. Я уже писал, что первая вызвала дружную поддержку нескольких десятков ученых разных специальностей, которым я ее показывал. Вторая же, помимо просто согласия с моими оценками и выводами, вызывала еще и общее веселье, но, однако, и удивление, смешанное с сожалением: зачем я связываюсь с этими “учеными”? Мол, себе дороже, а толку не добьешься. Но я считаю, что антинаучная опасность этих “новейших” псевдосинергетических веяний и скорость и масштабы распространения болезни так велики, что приходится делать свое дело, ибо если не я - то кто же? - а там уж как получится.

Напомню, что первый ответ оппонентов [4] вовсе не касался конкретных пунктов моего разбора антинаучной диссертации В.Л.Романова. Его авторы лишь выразили недовольство моими резкими выражениями по поводу лженаучности той диссертации и полной ее безрезультатности. Они заявили, что мои определения и комментарии выходят за рамки научного спора. Однако я могу привести аналогичный пример публикации не менее резкой, не стандартной по выражениям критики во вполне респектабельном журнале “Успехи физических наук”: заметка Л.П.Питаевского и И.М.Халатникова “Первый молоток” [5], где название обыгрывает слова критикуемого автора - А.И.Вейника - о том, что его “Термодинамика” [6] - первый молоток, разбивающий очень нехорошую энтропию, и где указанная книга без особых опровержений, а просто путем приведения ряда ярких цитат оценена как “средневековый схоластический бред”. И у меня спор был не с ученым, а с совершенно некомпетентными, посторонними в науке социологии и в более широкой области фантазиями на социолого-синергетические и некоторые другие общественно-синергетические темы, которые совершенно разрушают науку. Их деструктивный заряд весьма расширял в массах модную область путаницы, квазинаучно связанную с синергетикой и малограмотным отрицанием прежде наработанных знаний гуманитарных и некоторых естественных наук. В такой ситуации я не мог относиться к авторам этих измышлений как к коллегам по науке, как и Питаевский с Халатниковым к Вейнику. Странно было бы обратиться к кому-то из них: “Коллега, Вы тут не совсем правы!” {Никакие они мне не коллеги.}

И в письме И.А.Герасимовой также отсутствуют конкретные возражения на мою подробную, по пунктам критику (в первой статье) подхода и действий В.Л.Романова в его диссертации по социологии. То есть в двух статьях пяти авторов моя критика диссертации осталась нетронутой, что, разумеется, не удивительно ввиду полной, очевидной и бесспорной научной несостоятельности диссертации. Это же надо было решиться недовольным авторам писем совершенно уклониться от конкретного разбора моей критики по существу, не попытаться оспорить ни одного моего критического замечания из полусотни страниц таких замечаний и при этом требовать научной справедливости и научной этики! Если это опровержение моей критики, то что такое подмена тезиса и агрессивное пустословие?

Во втором же письме, И.А.Герасимовой, о моей критике на редкость произвольных построений В.Г.Буданова написаны совершенно поверхностные и некомпетентные опровержения. Она написала только о “находке” В.Г.Будановым влиянии “ритмокаскадов” на мифологию и немного коснулась его “открытия” основания принципа бритвы Оккама. То, что она разъясняет за Буданова по первому вопросу, к науке также не имеет отношения, как и его собственные писания. По второму вопросу она не поняла ни того, что он сказал, ни что сказал я, ни даже самого смысла этого принципа. Поэтому обратимся к ее главной линии: обвинению меня в нарушениях логики.

Я совершенно уверен, что письмо И.А.Герасимовой будет правильно понято гораздо более реалистическими, чем она, читателями как вполне бездоказательное выступление против моей критики псевдосинергетики. И в этом плане я мог бы проигнорировать ее письмо. Однако оно оказалось прекрасной иллюстрацией к моим прежним предупреждениям [7,8] против неуместного вмешательства математиков и формальных логиков в дела наук о реальности.

Математика и формальная логика являются науками об объектах и соотношениях объектов формального, модельного мира с конечным, обозримым для аппарата материалом. Логика и математика работают с объектами и границами. В реальном же мире нет четких объектов и границ. Материя не составлена из предметов, а развитие мира не заключается в четко структурированной смене однозначных событий и явлений. И, соответственно, чистая логика и математика к самому миру непосредственно применены быть не могут. На практике они применяются к объектам, являющимся конечными, упрощенными моделями мира как в науке, так и в обыденной жизни. Задача выделения объектов некоторым адекватным данным вопросам образом составляет предмет частных наук. Эти науки владеют своими средствами, как относительно самостоятельными, так и обязанными подчиняться более общим правилам общей методологии. Выделяемые объекты не являются точными копиями каких-то частей реальности, и их нельзя строго, однозначно и исчерпывающим образом ни сопоставлять с реальностью, ни достоверно ограничиваться ими в работе. Чистые же математика и логика не могут ни выделять объекты из мира, ни оценивать правильности их выделения. Правильность выделения объектов конкретных наук должны оценивать специалисты этих наук. В таком случае если математик или логик намерен составить мнение (оценку) о каком-то специальном достижении или недостатке конкретной науки, то он должен выступить не как математик, а как специалист именно данной науки, знающий ее материал и критерии правильности, а не одобрять или возмущаться как математик или логик. Как математик или логик он в них помимо специально-математических вопросов, да и то не всегда, ничего не может понимать в принципе. А ведь дошло уже до того, что математиков приводят в качестве арбитров при выборе путей понимания и развития физики. Так, по-видимому, один из довольно многих лучших математиков среди физиков, А.Д.Суханов, как чуть ли не решающий довод в подтверждение своей позиции в одном важном вопросе о молекулярно-кинетической модели вещества привел мнение математика [9]: “...многие математики, например, Б.Мандельброт, высказывались в том смысле, что ... полное обоснование термодинамики из динамики ... никому не нужно.” Это странно. Какой вес могут иметь мнения математиков в вопросе об отражении природы в теориях? Разве они работают с природой и имеют свое математическое мнение о проблеме единстве мира? А в нашем случае специалист-логик вознамерился поучить физика логике научного исследования. А с логикой научного исследования и доказательства в нем дела сильно отличаются от учебниковой логики.

Задачи математики и логики в плане алгоритмов выяснения истинности - прямые: правильность решения обеспечивается формальной правильностью рассуждений, исходящих из набора выбранных положений и данных условий. Задачи же реального познания - обратные, причем в сфере неисчерпаемой реальности, для решения которых обязательно нужны неформальные шаги и иные критерии правильности по сравнению со строго формальными [10], с чем эти формальные науки сами по себе в принципе не могут справиться, о чем иногда даже не подозревают математики и чистые логики, почему и бывают недовольны этими “малограмотными” физиками или, скажем, экономистами. Именно эту “чистую” линию поучения “нелогичного” Губина и выбрала специалистка по логике И.А.Герасимова в качестве основной идеи и главного содержания своего письма.

Я не буду подробно разбирать пункты ее логических претензий, а скажу вообще о действительной логике научного исследования, от которой логика Герасимовой весьма далека и является просто пародией на первую.

У нас, по крайней мере до недавних пор, все остепененные ученые, тем более философы, должны были “пройти” диалектику, а также “первоисточники”. Вот что говорит о логике обязательный тогда для изучения, так сказать, двойной первоисточник: так называемые “Философские тетради”. Их автор выписал гегелевское понимания логического: “Логика похожа на грамматику тем, что для начинающего это - одно, для знающего язык (и языки) и дух языка, - другое. ... логическое лишь тогда получает свою истинную оценку, когда оно является итогом опыта наук; оно представляется тогда духу общей истиной, стоящей не наряду с прочими предметами и реальностями как отдельное знание, но как существенное содержание всех иных знаний”. [11]

Даже начальный подход к решению проблемы должен включать знания из сфер внешних по отношению к сопоставляемым теориям.

Если существуют какие-то утверждения, то их нельзя оценить только на основании их содержания. Оно должно быть встроено в общее знание. Без этого они не имеют цены. Но в таком случае и оцениваемые утверждения, доводы или выводы могут быть самого разного уровня общности и формальной полноты, тем более, что они и не могут быть обоснованы с бесконечно удаленного абсолютного нуля, так что всегда приходится где-то остановиться и оборвать объяснение. Это означает, что они могут быть изложены как очень подробно, так и гораздо короче, но понятно для опытных специалистов. Что в такой ситуации может с ними поделать формальная логика? Ничего. В реальности работает иная логика, логика научного познания, диалектическая логика.

Диалектическую логику очень многие не признают, а напрасно. Конечно, она очень не похожа на формальную, такую чистую, правильную, однозначную, незамутненную и понятную. Она какая-то смутная, странная, противоречивая, неуверенная и непонятная. Но, тем не менее, именно по ней развивается знание, т.е. получаются обоснованные выводы из новой информации и старых знаний, а также строятся рассуждения нормальных ученых о реальности и даже получаются обычные здравые суждения.

Никакие реальные рассуждения не начинаются с нуля. Всегда что-то предполагается исходно понятным. И тут требуются все знания, чтобы выбрать адекватное исходное из бесчисленного множества возможных исходных. Так вот применение этой “смутной” логики в данном случае заключается не только в получении вывода из выбранных положений, но и сам их выбор. То есть новые выводы как бы сами должны следовать, вырастать из предыдущего знания, корректируемого новыми данными. Вот это и есть логика развития. Можно было бы, если кому не нравится, не называть это логикой, а как-то по-другому, однако привычные выражения вроде “логика истории”, “логика событий”, “логика фактов” относятся именно к таким реальным задачам, а не к формальным силлогизмам.

А что может сделать собственно математик или логик, подходя к реальности и желая с ней что-то сделать? Он просто вынужден для начала приписать ей какие-то свойства, характеристики и связи, разумеется, не совпадающие точно с реальными. Тут естественно получить возражение: но ведь и специалист в данной области тоже каждый раз в рассуждениях исходит из положений, не отражающих точно реальность! Ведь никакая теория и никакое знание не полны и не абсолютны! Конечно, это так. Однако просто так вырываемые или выдумываемые положения практически всегда оказываются случайными и слишком далекими от реальности. Чтобы выбор и соответствующая конструкция не были вполне случайными и ухватывали нечто главное и существенное в каком-то отношении, эту реальность надо бы долго изучать, да к тому же правильными методами, чем и занимаются конкретные более или менее частные науки (в том числе философия и методология).

Математика и логика этим не занимаются и, кроме того, они по методике получения истинных утверждений принципиально отличны от наук о реальности. Соответственно, они не в курсе, какова реальность и вообще есть ли она, а также что такое правильность вывода в реальности. Математика и формальная логика вне своего круга в действительности являются служанками наук о реальности: они в них применяются постольку, в той мере и к тем выделяемым объектам и связям, поскольку, насколько и к каким сочтут нужным те науки о реальности. Ввиду такого принципиального отрыва от общего знания о реальности ни математик, ни логик в качестве специалистов своих наук не могут оценить правильности действий специалистов наук о реальности по выделению объектов, установлению между ними связей и оценке правильности научных построений. “Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого, вне которого оно есть необоснованное предположение или субъективная уверенность.” [12] Хватит ли уже доводов в пользу того или иного вывода, до какой достоверности доводить доказательство, для какого контингента слушателей предназначен предлагаемый анализ - ничего этого не знает и не может знать чистая логика. Это является предметом и задачей конкретной, специальной науки и требует понимания и учета реальной ситуации. При этом для одних слушателей достаточно намека или просто рассказа о ситуации, для понимания других надо начинать рассказ от сотворения мира, да и то без уверенности, что тебя поймут. Таким образом, общие оценки И.А.Герасимовой формально повисают в воздухе, а реально являются ошибочными именно по незнанию ею положения дел в обсуждаемых областях.

Разумеется, я не говорю о людях, которые могут знать больше, чем логику или математику, я говорю о специфичности собственно логики и математики. Так вот И.А.Герасимова выступила в своем письме не как специалист в нашей разбираемой спорной области, а как чистый логик, нисколько не ориентирующийся ни в предметах спора, ни в общей методологии.

Вот, например, кажущаяся ей осмысленной её фраза из разъяснения ею астрологически-мифотворческого прожекта Буданова по анализу “музыки сфер”: “Центральной для понимания гуманитарных приложений метода я бы назвала теорию музыкальной гармонии, переосмысленную на языке нелинейной динамики и синергетики.” Это полная и совершеннейшая, произнесенная с умным видом бессмыслица, чего она, в отличие от специалистов по нелинейной динамике и синергетике, а также обычных ученых астрономов и историков, совершенно не видит. И остальные высказывания аналогичны. Я не буду ее в этом логически доказательно разубеждать. Добавлю, что она, апеллируя в дальнейшем к авторитету Чижевского, путает астрологию с ветвью астрофизики (или астробиологии).

И.А.Герасимова не поняла, зачем я привел историю с Колмогоровым. Не я обязан опровергать Буданова, а он должен долго и упорно доказывать свои положения, а не лишь ссылаться на первые попавшиеся догадки и тут же толкать {этот вздор} в образование. По поводу моего опровержения будановской интерпретации “когнитивного процесса” и принципа бритвы Оккама диаграммами Фейнмана она вопрошает: “Что конкретно автор-синергетик не учел?” Да смысла принципа бритвы Оккама он не учел! На что я там прямо и указал.

Вот это непонимание и нечувствование многими последовательного и неуклонного реального научного вхождения в видение явления и группы явлений, их систематизации, успешности простейших попыток их описания, удачности первых теоретических моделей, последующего их усовершенствования с расширением области применимости и универсализацией, с прохождением всего этого процесса через неясности, трудности, коллизии вплоть до драматических - такое непонимание последовательности, связности и единства этого диалектического процесса и вообще излишне простые представления о методологии приводят многих неподготовленных и поверхностно знакомых с темой и самой областью знания к представлениям об обрывочности, необоснованности и ложности развиваемых частной наукой общих направлений. Например, “драму идей в познании Природы” Я.Б.Зельдович воспринимал как нормальный реальный процесс познания, а уфолог В.Г.Ажажа - как тупик материалистической науки [13]. Особенно везет в этом отношении физике, к которой почему-то тянет многих нефизиков, от инженеров и биологов до математиков и логиков, как будто она медом мазана. Это и смешно, и раздражает.

Я сказал о логиках во множественном числе лишь по инерции. Но тем оригинальнее смотрятся статьи А.Ю.Грязнова [14-16] о необходимости строить фундамент механики и физики вообще на основе априоризма Канта и логики и каких-то общих положений. Однако весьма широко известно, что физика в отличие от математики не строится из принципов, а изучает реальность, не предписывая ей заранее ничего и пользуясь при описании только общим для всего ощущающего инструментом границ и мер, никак не предсказывая их характера и комбинаций. А.Ю.Грязнов необходимость некоторых априорных форм рассудка и разума обосновывает тем, что “без этих форм нельзя получить аподиктического математического и физического знания” ([15], стр. 108). Это совершенно поразительно - аподиктическое, т.е. логически необходимое и бесспорное физическое знание! Да природа математического и физического знаний совершенно различна, можно сказать - противоположна. Или автор полагал, что физическое знание бесспорно и точно? Кстати, если оно неточно, то и бесспорность становится проблематичной, поскольку спорность и бесспорность в таком случае просто даже трудно понять и оценить. Некоторые удивятся, если им сказать, что она оценивается общественно-исторической практикой. Эйнштейн учил [17]: “Всё познание реального мира исходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности.” В принципе, априори, мог бы быть бог без всякой закономерной связи объектов, которых также могло не быть. Или могла быть скачущая от точки к точке, неустойчивая реальность, без возможности приближений, так что никакая теория не работала бы и даже не могло бы существовать ощущение. Только опыт говорит о существовании нынешней реальности.

Грязнов заключает [16]: “При формулировании законов движения физику не нужно иметь дело с чувственно наблюдаемыми телами. Ему следует, применяя принцип достаточного основания, принцип причинности и интуицию пространства и времени, рассмотреть абстрактные тела, которым необходимо приписать абсолютные скорости (и ускорения) относительно формы внешнего созерцания, в пределе расширенной до бесконечности, т.е. относительно абсолютного пространства, являющегося одной из идей чистого разума.”

Во-первых, надо отметить, что все идеи и теории вообще, как правильные, так и неправильные, есть идеи чистого разума, поскольку они построены им и существуют только в нем. Формулировать проблему, касающуюся физики, следовало бы подробнее и точнее.

Итак, В.Г.Буданов учит студентов креативной триаде, И.А.Герасимова - формальной логике в реальности, А.Ю.Грязнов на физфаке МГУ - аподиктической физике. О времена, о образование!

Ну так вот лично я был чрезвычайно {возмущен и} обеспокоен {феноменальным} успехом диссертации В.Л.Романова {и сильнейшим образом} озабочен разрушительной для науки и образования деятельностью В.Г.Буданова и прочих псевдосинергетиков. {Конечно, верно сказал один известный в прошлом ученый: “...Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, - такого человека я называю “низким”.” [20] Однако} очевидно, что мой личный интерес в данном случае состоял именно в защите научной истины. Должен же ученый защищать окружающих от нелепостей, выступающих под видом науки! По-моему, это ясно видно по моим статьям. {Мне это даже не очень удобно разъяснять взрослым дядям и тетям.}

(Примечание марта 2005 года к последним двум предложениям:

Ю.А.Зиневич через финансового шефа журнала Э.Х.Мариносяна посоветовал Назаретяну подумать, стоит ли в таком виде публиковать статью, ведь была опасность получить в печати неприятный ответ - как и в предыдущих двух случаях. Назаретян тут же передал статью в “Вопросы философии”, при этом не снизойдя до информирования об этом Зиневича. Однако в “Вопросах философии” статью не приняли. Он ее поставил на веб-сайт ( http://spkurdyumov.narod.ru/Nazaretyan1.htm , дата создания - четверг, 23 сентября 2004 г. 23:43:01 - вот как быстро разобрался с двумя журналами, причем половина срока - глухое летнее время! Поневоле приходит на ум “наш пострел везде поспел”.) И надпись написал:

Заодно он там в совершенно непотребной манере пригласил меня и Штеренберга (“данных персонажей”) вступить в дискуссию на том сайте. Всё же его любезность не достигла степени, достаточной для указания адреса, куда писать-то. Я уж не говорю о гарантиях свободы слова. На сайте института философии недавно сняли ссылку на мой сайт из списка личных страничек философов, висевшую там пять лет. С чего бы это? Вот такие там гарантии.