Р.А.Аронов уже опубликовал в 2001 году в вашем журнале критику [12] удивительного приписывания М.Б.Менским [13] в “Успехах физических наук” сознанию наблюдателя решающей роли в выборе “одного из альтернативных результатов квантового измерения”. Вслед статье Менского еще полудюжина авторов [14-19] также либо предположила прямое управление материей со стороны сознания субъектов, либо приписала сознание самой материи, а один заявил просто об отсутствии проблем с квантовой механикой [20]. Последняя по времени из той серии статья [19] даже с вызовом названа “В защиту квантового идеализма”. Эти статьи я критически разобрал в заметке “Странная физика” в сборнике [3].

А сейчас у вас в 6-м номере за 2004 год появился еще один объект того же рода: новая статья М.Б.Менского “Квантовая механика, сознание и мост между двумя культурами” [21], вдобавок строящая “приложения” этой странной модели к общественным явлениям, разумеется, совершенно неосновательно.

Совсем уж далеко идущие его предположения и выводы опустим: достаточно исходных необычных для физиков предложений. Здесь М.Б.Менский повторил тезис статьи [13] о том, что конкретное проявление частицы (которая раньше, согласно квантовой механике, как бы была волной вероятности) в виде пятнышка на экране управляется сознанием субъекта, которое вроде бы при осознании случающегося делает выбор, где частице из многих возможных мест возникнуть (куда упасть)! Лично я считал бы, что уже этого достаточно, чтобы закрыть рассмотрение вопроса без дальнейших обсуждений, настолько плохо связано с реальностью его предложение. Но посмотрим подробнее.

Почему-то он не стал рассматривать случай, когда субъекта при этом выпадении может и не быть, а пятнышко зафиксируется, скажем, на пленке. Реакция фиксации произойдет, видимо, не очень-то зависимо от субъекта, который может даже и не узнать о ней. Конечно, можно наговорить много вариантов притягивания субъекта к опознаванию пятен на пленке, без чего с ней вроде бы ничего и не случится, но такое нагромождение пояснений сразу же настоятельно вызывает мысль о бритве Оккама, которая должна отрезать столь неуклюжее, эклектическое предложение Менского. Оно весьма близко к солипсизму, но претендует на реально-физическое применение.

При этом Менский столь же решительно и одновременно неосновательно присоединил к мысли об управлении сознанием исходом измерения еще и идею Эверетта 1957 года [22] о расщеплении вселенных при каждом выпадении частицы (при каждой, что называется, редукции волновой функции или, как еще говорят, волнового пакета). Выбор сознанием точки падения частицы приводит к выбору вселенной, в которой оказывается данный субъект со всем, что и кто его окружает. Другие (но те же, которые с ним тут оказались?) сознания, видимо, могут выбрать другие точки и перейти в другие вселенные вместе с ним, выбравшим другую? Или одну и ту же? И что является ведущим: выпадение частицы, каковое вынужден осознать субъект (что возвращает нас к исходному вопросу), или выбор субъектом места, куда он намерен сознанием послать частицу, чтобы потом осознать случившееся (что не менее бессмысленно и нереалистично)? Эту несообразность даже трудно изложить сколько-нибудь полно и связно. И совершенно невероятен такой расход (и приход) материи - целые вселенные! - ради объяснения трудности интерпретации обычной в своей неабсолютной точности и неокончательности теории - квантовой механики. Никакая теория не стоит того. Не зря Менский скромно рассмотрел случай всего лишь двух вариантов исхода, то есть всего лишь удвоения вселенной. А ведь чаще потребовались бы бесконечные размножения, что было бы менее удобно предлагать. Все это, конечно, полный нонсенс. С этим физики никогда не согласятся. Я думаю, в свое время Эверетт или просто пошутил, или пошутил корыстно - чтобы стать столь ошеломительно и беспроигрышно знаменитым.

Второй момент - это, по-моему, ярко проявляющаяся особенность копенгагенской интерпретации квантовой механики, как раз и способствующая чрезмерной необычности предположений, предназначенных для прояснения вопросов о причинности, всё же возникающих и у некоторых ее сторонников. Согласно копенгагенской интерпретации квантовая механика полно, исчерпывающим образом описывает реальность. Квантовая волновая функция описывает потенциальную вероятность, которая реализуется только при измерении. Без измерения не существует никакой реальной сущности. Полнота описания в данном случае означает отсутствие реальности более определенной, чем указывается соотношением неопределенности, из-за чего и нет смысла, то есть нечего и невозможно искать что-то более полное внутри, глубже, в субквантовом мире (которого вроде бы и нет). Поэтому поиск причин, скажем, конкретного места выпадения частицы на экран в стандартном опыте прохождения частиц через отверстие не имеет и не может иметь смысла и не может привести к более точной информации, чем обычная вероятностная квантовомеханическая. Другими словами, квантовомеханическая вероятность природна и непреодолима.

Однако интуитивно и по классической привычке все же удивительным кажется появление из какой-то потенциальной вероятности реальных частиц, и беспричинность конкретных выпадений также беспокоит. Вот некоторые и ищут необычные механизмы их порождения. Истинный копенгагенец этот вопрос решил и не будет искать более полного выяснения причин, чем их указывает квантовая механика. В указанных выше статьях по сути на этой позиции стоит А.И.Липкин [20] (которого нисколько не заинтересовал такой аспект квантового измерения, как не очень понятное дальнодействие, см. ниже). Но Менский и другие авторы аналогичных проектов, формально придерживаясь этой интерпретации, все же пытаются выяснить точнее причинный механизм, природу реализации конкретики из вероятностного спектра, однако вынуждены прибегать к нереалистическим идеям.

Из-за приверженности к этой интерпретации отвергается гораздо более физичная интерпретация, которой придерживались Эйнштейн, Подольский и Розен в своей эпохальной статье 1935-го года [25]. По их мнению, квантовая механика не полна, не полностью исчерпывает все подробности “физической реальности”, и вероятность естественным образом проистекает из неполноты ее описания (неполноты контроля над “реальностью”). Тут нет необходимости вводить размножающиеся вселенные. Правда, пока мы не знаем, какая конкретно теория могла бы полнее описывать эту реальность.

Ни Менский, ни семеро авторов последовавших откликов в УФН не приняли и даже как будто не поняли ясных доводов и выводов, изложенных в той статье Эйнштейна, Подольского и Розена. Там возможность предсказания состояния улетевшей далеко подсистемы без возможности реального воздействия на нее рассматривается как свидетельство наличия реального состояния системы (“физической реальности”, что мы назвали бы материей), а не только лишь некой потенциальной возможности проявиться при измерении. Но предсказать (на основе законов сохранения, по типу определения импульса снаряда по импульсу отдачи пушки), не воздействуя реально прибором на удаленную часть, можно значение любой, на выбор, величины из полного набора коммутирующих и некоммутирующих. Следовательно, эти любые величины все там уже должны быть, а не порождаться только какие-то избранные посторонним измерением - измерением аналогичной величины у оставшейся подсистемы.

Вместо такого естественного объяснения (или хотя бы естественной для физиков склонности к такому объяснению) упомянутые авторы (кроме А.И.Липкина, который этим вопросом не заинтересовался, и И.З.Цехмистро, который вместо реального объяснения лишь переназвал эффект импликативно-логической корреляцией) привлекли сознание в качестве всеобщего нелокального по форме, мгновенно в разных местах согласованно управляющего фактора. Ведь в копенгагенской интерпретации конкретное состояние создается в процессе того или иного измерения (наблюдения), и без какого-то воздействия существует лишь его вероятностная возможность. И “импликативно-логическая корреляция” так же реально должна бы мгновенно распространять в пространстве эффект воздействия в некоторой локальной области.

Подчеркну разницу: вместо мгновенного узнавания состояния далеко улетевшей части системы по измерению состояния оставшейся при учете действия законов сохранения при распаде системы на реальные разлетающиеся части теперь предлагается совершенно нефизичное мгновенное создание состояния в удаленном месте измерением оставшейся части, то есть, во всяком случае, реальное мгновенное дальнодействие, для которого и предлагают фантастические механизмы, в пользу которых вдобавок ничто больше не свидетельствует.

Неприятие идеи ЭПР есть несомненное следствие некритического, буквального, абсолютного принятия копенгагенской интерпретации квантовой механики как окончательной. Примечательно, что автор статьи [19] М.А.Попов даже признал: “...весьма затруднительно не думать об экспериментальном квантовом результате как имеющем отношение к некоторым “предсуществующим” (до копенгагенского порождения объекта в процессе измерения. - В.Г.) (т. е. существовавшим еще до эксперимента), “локально реальным” или “скрытым” свойствам “объективной” реальности, которая должна существовать без экспериментатора” (о чем как раз и говорили Эйнштейн, Подольский и Розен). Действительно, бритва Оккама прямо заставляет думать именно об этом. Попов совершенно верно отмечает, что “опровержения квантового идеализма” выводятся “обычно из установок антиидеализма, основанных на соображениях здравого смысла”. Однако он отказывается от этого напрашивающегося заключения, так как в экспериментах не выполняются так называемые неравенства Белла [26] (разъяснены на примере в статье [18]), что, якобы отрицает наличие скрытых, субквантовых параметров.

Раньше скрытые параметры отвергали на основании теоремы Неймана или подобных доказательств [27]. Однако все эти доказательства весьма узко условны: они предполагают редукционистский механизм связи квантовых наблюдаемых и скрытых параметров. Потому и оставляют возможность надеяться на интерпретацию ЭПР. Но ведь неравенства Белла также модельно-зависимы. При их выводе никак не рассмотрен механизм проведения реальных современных измерений в области существенности квантовых эффектов и его влияние на полноту и точность отражения реальности и фактически предполагается тот же редукционизм, как будто сама реальность дает нам свое неискаженное, зеркальное отображение. Классическим контрпримером такой картине может служить обычная термодинамика, которая не порождается самой механической системой, а возникает как описание результатов определенного, специфического типа наблюдений (контроля) над ней [28,29]. Поэтому и невыполнение неравенств Белла тоже не может абсолютно отвергнуть идею о неполноте квантовой механики и, соответственно, стать основательным доводом в пользу прямого управления материей со стороны сознания или приписывания сознания самой материи.

Вообще для доказательства невозможности скрытых параметров надо доказать эту невозможность для любых механизмов преобразования реальности в наблюдаемое, чего пока, разумеется, не сделано. К имеющимся доказательствам следовало бы добавлять: “Доказано для редукционистского варианта связи макро- и микропараметров, когда микропеременные сами непосредственно и безусловно порождают макронаблюдаемые.”

Х.Казимир, чуть ли не единственный, по поводу запрета скрытых параметров правильно сказал [30]: “...я полагаю, что общее правило состоит в том, что стремясь доказать теорему о нереализуемости чего-либо, необходимо всегда соблюдать чрезвычайную осторожность. ...хотя подобный анализ общих принципов измерения и вопроса о недопустимости скрытых переменных и т.п. несомненно представляет большую ценность для прояснения самого существа наших идей, я всегда ощущаю известный скептицизм, как только в результате такого анализа возникают предсказания о невозможности существования тех или иных теорий вообще, ибо я всегда опасаюсь того, что наш ум недостаточно всеобъемлющ, чтобы точно предвидеть все многообразие мыслимых парадоксальных ситуаций. Конечно, они (ситуации. - В.Г.) не разрушили бы изложенного математического доказательства - они просто стояли бы вне его рамок.”

Именно так. Математические доказательства невозможности скрытых параметров, как чисто редукционистские, следовательно - нереалистические, бесспорно следует отбросить. С таким же успехом строго математически можно доказывать, исходя из законов термодинамики, что термодинамические системы не могут состоять из механических частиц, или что при механических частицах невозможны статмеханика и термодинамика, что и делалось неоднократно [31,32]. При очевидной и проверенной на моделях возможности термодинамики при классических частицах эти доказательства своими отрицательными результатами лишь в очередной раз доказывают несостоятельность редукционизма.