О ВОЗМОЖНОСТИ СВОБОДЫ ВОЛИ
ПРИ НЕЗАИНТЕРЕСОВАННОМ ДВИЖЕНИИ НА МИКРОУРОВНЕ
В.Б.Губин
Свобода воли есть свобода выбора
действий сознанием.
Еще античные атомисты задавались
вопросом: если поведение
составляющих определено, то откуда
может появиться хоть в каком-то смысле свобода выбора?
«Если ж движения все непрерывную
цепь образуют
И возникают одно из другого в известном порядке,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Как у созданий живых на земле не подвластная року,
Как и откуда, скажи, появилась свободная воля,
Что позволяет идти, куда каждого
манит желанье,
И допускает менять направленье не в месте известном
И не в положенный срок, а
согласно ума побужденью?»
(/1/, II, 251-260)
В цитируемой поэме «О природе
вещей» предлагается онтологическое решение задачи: в «первоначала» закладываются специфические свойства, обеспечивающие, как казалось Лукрецию (и Эпикуру), суверенность действующего ума:
«… чтоб ум не по внутренней только
Необходимости все совершал и чтоб вынужден не был
Только сносить и терпеть и пред ней побежденный склоняться,
Легкое служит к тому первичных начал отклоненье,
И не в положенный срок и на месте дотоль неизвестном».
(/1/, II, 289-293)
Не замечалось, правда, что в такой модели «свобода» предоставляется тому же «року», управляющему поведением «начал», а не побужденьям ума.
При любом характере микрозаконов -
однозначно детерминированном или случайном - от них нельзя освободиться по
определению.
С
открытием вероятностной квантовой механики возникло мнение, что проблема
облегчилась. Однако всё равно самостоятельность именно сознания и действий
субъекта не доказывается, как и прежде с эпикуровской идеей. Кроме того, при
типичных температурах существования живого квантовая случайность не более
существенна, чем классические неконтролируемые тепловые движения при
детерминизме. Вряд ли неконтролируемые тепловые движения способны производить
свободу выбора и даже его впечатление.
Но,
с другой стороны, следует рассмотреть нашу собственную «макроскопическую»
реальность и независимо оценить ее самостоятельность. И мы увидим массу
примеров, бесспорно свидетельствующих о действительно осмысленных действиях.
Такие выводы делаются на основе оценки вероятности того или иного механизма.
Например, эпопея с убийством Кеннеди и последовавшая за ней серия десятков
убийств явно для сокрытия следов заказчиков никак не вяжется с картиной
случайного сочетания движений атомов в их конгломератах, которые мы называем
людьми и оружием. А слишком маловероятные события не случаются. Тем более, что
таких примеров можно привести сколько угодно (см. еще пункт «О детерминизме и
свободе воли» в статье «Об одном варианте принципа бритвы Оккама» [2]), что
радикально уменьшает вероятность случайности (как произведение вероятностей).
Все их трактовать как просто незаинтересованные движения атомов совершенно
невозможно. Явно свобода воли, заинтересованность, цель и сознательные действия
действительно существуют, а не только кажутся. Остается только понять, как это
образуется.
Все
же выход кажется возможным, а именно – опять же на пути естественного отбора.
Уже
в неживой реальности мы видим возможность некоторого обособления отдельных
областей материи, например – капель масла на поверхности воды. Далее имеются
реакции обособленных частей на изменение состояния окружающей среды. Так,
спичка на воде уплывает, если с одной стороны на поверхность капнуть спирта.
Первые
клеточные организмы также отплывают или приплывают к разным концентрациям
растворенных веществ. Более развитые усваивают нужные вещества и удаляются от
вредных.
В
течение эволюции молекулы обособленных и размножающихся объектов выстраивались
так, что постепенно возникали реакции сначала почти просто физико-химического
отделения и отдаления некоторой группы связанных взаимно молекул, потом реакции
усложнялись, всё еще не переходя в субъективные, позже - возникает специальная
внутренняя система, управляющая реагированием, - прообраз нервной системы,
потом возникает более развитая система, вырабатывающая заинтересованное
отношение объекта как целого к миру и выработку действий со своей позиции, со
своей точки зрения.
При этом отбор происходил, конечно, так, что закреплялись способности направлять движения (действия) в более благоприятную сторону. То есть действия должны были согласовываться с некоторой оценкой (сначала чисто физико-химической). И должна была вырабатываться целая система, оценивающая состояние и направляющая соответствующие действия-реакции. Ясно, что более выживающими оказывались объекты как более крепкие (сильные), так и имеющие более четкую и совершенную систему, оценивающую ситуацию и управляющую ответными действиями. В этой последовательности добавление крепости могло не сопровождаться добавлением изощренности оценки и исполнения, и соответствующие линии могли расходиться.
При таком развитии в линии ориентировочной
деятельности атомы и молекулы объекта должны были устанавливаться согласованно
своим задачам. Во-первых, должно было происходить подразделение частей по
функциям, а в разных частях по возможности происходить совершенствование
функций.
Главный момент заключался в том, что атомы и молекулы
выстраивались так, что выработка сигнала на оцениваемое воздействие и ответная
реакция-действие делались самими же атомами, относительно обособленными в
объекте (организме) Это была его суверенная оценка и действия по его
собственному решению.
Главное сомнение заключается в представлении, что
свободы воли, выбора нет, поскольку действия предопределены состоянием атомов в
организме, и последствия однозначно определены. Они действительно однозначно
определены, но выбором всего организма как целого, обладающего – в высшем
развитии – сознанием. Выбор делает сознание. В зависимости от внешних (иногда
внутренних) состояний и своей развитости как субъекта. Он со своими атомами
образует целое, которое развито до ответственности за свои действия. У него
сознание и расположения атомов согласованы, атомы не тянут его в сторону от
сознания, потому что они своим расположением как раз и составляют его сознание
и аппарат исполнения решений сознания.
В итоге получается система, у которой есть желания,
в соответствии с которыми она действует, а молекулы так расположены и связаны,
что двигаются в соответствии с желаниями, как в физическом смысле, так и в
области идеального - в обдумывании, выборе и других идеальных действиях. От
остальных молекул система относительно защищена (энергетическими барьерами и
дублированием), тем самым субъект относительно выделен. В общем, материальная
структура оказывается так построенной, что как раз выполняет (по возможности)
те действия, которые желает произвести порождаемое ею же целое.
Возникновению таких объектов способствует то, что
совершенно точный результат действия для такой (ощущающей) системы не
требуется, достаточно приблизительного результата. Дело в том, что ощущение
упрощает отражение мира по сравнению с ним самим, так что ощущение является
относительно устойчивым, не меняется заметно при некотором не слишком большом
изменении обстоятельств (см. второй параграф 4-й главы http://gubin.narod.ru/AG4P2.HTM книги «Физические модели и реальность» [3]).
Подчеркнем, что нельзя просто сымитировать (скажем, на
компьютере) реакцию, надо, чтобы она была собственной для материального
носителя, и не внутренними состояниями каких-то закрепленных ламп, а всего
действующего тела, атомы которого движутся в соответствии с чувствами.
Еще раз, несколько конкретнее: как можно говорить о
свободе воли, если тело составлено из атомов, поэтому поведение определяется
ими, а не свободной волей целого?
Однако в так отработанном конгломерате атомов – теле –
атомы выстроены как будто специально (на самом деле длительным отбором) для
того, чтобы возникли реальные чувства, и чувства могли повелевать движениями
атомов – через взаимодействия атомов же, которые для того и выстроены, чтобы
исполнять волю субъекта – целого. Точнее, чувствам соответствуют определенные
положения (состояния) атомов, и атомы движутся соответственно чувствам, т.е.
соответственно «макроскопическим» состояниям. Они движутся соответственно себе,
но одновременно это есть и движение соответственно воле субъекта. Получилась
машина, которая действует в ответ на воздействия не хаотически, а
соответственно своей (развивающейся) структуре, и это при том, что структура
образует и содержит сознание (или на более простом уровне – ощущение,
идеальное).
То есть мы можем рассматривать такую систему
суверенной макроскопически. Тогда в какой мере мы понимаем ситуацию, в какой
обладаем способностью на нее отреагировать по нашему желанию, в такой мы и
действительно свободны.
Мы свободны не потому, что нам лишь кажется, что мы свободно выбираем, не потому,
что мы не знаем предопределенности реакции, но потому, что мы действительно
выбираем по своему субъективному чувствованию. Это независимо от правильности
или неправильности (от степени успешности действий) – это именно наше желание,
так или иначе учитывающее обстоятельства.
Существует принципиальная разница между вынужденными
механическими движениями атомов, которые тем самым точно «познают» истину и
движутся соответственно ей (как говорил Эйнштейн, «природа интегрирует
эмпирически»), и действиями субъекта, который познает истину косвенно и
приближенно (ограниченно), не прямыми энергетическими воздействиями и проверяет
знания по успешности результатов своих действий.
Так что это тело действительно чувствует и действует
сообразно чувствам, образованию и воспитанию, т.е. является действительно
суверенным сознательным и ответственным объектом, существует среди подобных
объектов. Он может перестраиваться на уровне морали и под влиянием наказания
себе или другим. Его можно обвинять, не ссылаясь на предопределенность,
поскольку, если не болен, он определен воспитанием и личным отношением к
окружающему. Раз не воспринял, значит в большой мере сам виноват.
Все же остается вопрос о фатализме. Можно скептически
отнестись к этой свободе воли как к иллюзии свободы. Ведь несмотря на
сознание будет так, как расположены
атомы. Нельзя сказать, что свободная воля «допускает
менять направленье не в месте известном И не в положенный срок, а согласно ума побужденью?» Расположение атомов предрекает действие в положенный
срок и в месте определенном (при полном детерминизме). Однако они расположены
так, что вынуждены двигаться в соответствии с макроскопическим решением, с
заинтересованным выбором. То есть «фатализм» будет тот, который предопределяет
действия субъекта его суверенной волей в конкретных случаях.
Таким образом, человек может не волноваться насчет
своей свободной воли из-за механического детерминизма или просто любой
законообразности поведения составляющих его элементов. Она – свободная воля -
существует поистине так, как он ее чувствует. Вопрос же о свободе в других
отношениях (например, социальных) – это другой вопрос.
Следует подчеркнуть, что ощущения,
сознание и воля принадлежат только данному образованию из атомов и не видны (не
чувствуются) извне, не выходят наружу. О них можно только догадываться по
поведению объекта в разных обстоятельствах (наподобие критерия Тьюринга), и
только тот может это сделать, у кого есть собственные такие чувства, по
аналогии со своими. Никакая объективистская физика не может увидеть чувств и их
возникновения, рассматривая хотя бы совершенно точно движения атомов. Она может
видеть эти движения в организме, но не может видеть и понять основанные на них
чувства.
[1] – Тит Лукреций Кар. О природе вещей / Пер.
с лат. Ф.Петровского. - М.: Худ. лит., 1983.
[2] – Губин В.Б. Об одном варианте принципа бритвы
Оккама / В сб. О физике,
математике и методологии. - М.: ПАИМС, 2003. (http://gubin.narod.ru/FMM-07.HTM)
[3] – Губин В.Б. Физические модели и реальность. Проблема согласования термодинамики
и механики. - Алматы: МГП “Демеу” при изд-ве “Рауан”
Министерства печати и массовой информации Республики Казахстан, 1993. 231 с. (http://gubin.narod.ru/BOOK2003.HTM)