ПОСЛУШАЙ "ДЕМОКРАТОВ" И ПОЙМИ НАОБОРОТ !

В последние годы "демократическая" пропаганда постоянно занималась переворачиванием общественных истин, а также морали, нравственности и самосознания народа с ног на голову. Платные лакеи денежного мешка и личности, преданные ему просто по подлости души, стали называть себя демократами, украв это высокое звание у действительных друзей трудового народа (и тем опоpочив это понятие). Учитывая, что массы у нас не любили правых - сторонников капитализма, эти правые сами назвали себя левыми и даже революционерами, лживо ссылаясь на то, что разрушают отжившее, "старое" (и прогрессивное, о чем или не догадывались, или умалчивали), а сторонников социализма называли правыми, консерваторами - то есть все с точностью до наоборот.

В музее Вооруженных Сил России (бывший музей ВС СССР) в одной из витрин с недавнего времени лежат странные носки - без передка, какие-то недовязанные. Чего они там лежат? Оказывается, императрица Александра Федоровна сама их связала в подарок какому-то фронтовому офицеру. Да, достойный экспонат! "Демократы" уж-жасно любят чинопочитание вообще и родовитых феодалов в особенности. Вон как Собчак носился с приезжавшими в Ленинград претендентом на российский престол маленьким жирным Гогенцоллерном и его усатой mutter! (Кстати, в прошлом веке выдающиеся американские писатели и демократы Мелвилл, Стивенсон, Марк Твен отмечали такую особенность у их собственных республиканцев мещанского пошиба.) Можно себе представить, как эти "демократы", к выгоде своих работодателей, переставили оценки мотивов и действий красных и белых в гражданскую войну! Красные - это, конечно, мрак, а белые - это патриоты России, защитники благородных людей, идей и мнений.

Но ведь позиция белых, целью которых было вновь посадить захребетников - помещиков и капиталистов - на шею трудящимся, изначально безнравственна. Иногда говорят, что социалистический переворот в 17-м году был преждевременным: условия для социализма еще не созрели ни во внутреннем, ни в международном плане. Но даже если это и так (что неверно), и большевики виноваты в нерасчетливой поспешности сию минуту освободить народ от паразитов, это нисколько не делает более нравственной и благородной позицию держиморд, действовавших исключительно в корыстных целях своего клана и старавшихся силой вновь накинуть узду на трудящийся народ. Для них гораздо нравственнее было бы занять нейтральную позицию и начать трудиться самим. Но нет, именно этого-то они и не желали.

Короленко писал о таких в 1892 году: "Ты не можешь себе представить, какие там люди владели и правили, эксплуатация - это что, это еще самое мягкое слово. Нет, - систематическая ненависть и презрение к мужику, возведенные в принцип, затем - террор над остальными, недворянскими классами и полная власть в руках." Такими эти "друзья России" и остались к 17-му году и в таком качестве и с такой позиции действовали в белогвардейщине.

Живодер Унгерн приказывал бросать детей из "провинившихся" деревень под мельничные жернова. Некоторые нынешние монархисты считают Колчака патриотом России. Но еще до своего сибирского правления он просился на службу к английскому правительству. Говорят еще, что во главе антинародных карательных банд он, такой культурный и аполитичный, в прошлом полярный исследователь, оказался случайно, по слабоволию. Ну, уж нет! Он был, что сейчас называется, суперменом (как и Унгерн) и свысока глубоко презирал народ, о чем и писал откровенно в своих письмах. Против народа и большевиков воевал еще один супермен - Б.Савинков. За душой у него было только чувство своего превосходства ("быть может, мнимого", как замечал Пушкин по другому поводу) и жажда командовать. Почитайте повнимательнее "Конь вороной" В.Ропшина (Савинкова) и вы увидите мутное, эгоистичное и самовлюбленное лицо паршивого супермена. Еще напоминают, что Деникин вышел из народа. Ну что ж, это давало ему лишний шанс понять интересы народа и идти, куда тому выгодно. Так куда же он пришел и что там наделал? Господа нынешние "патриотические" монархисты, вместе с "демократами" любящие Каледина, Краснова, Юденича, Корнилова (начавшего своим походом на Петроград гражданскую войну еще в августе 17-го), Колчака, Деникина: вам непонятно, что они своими попытками вернуть уже изжитый этап истории нанесли чудовищный урон России, страшно ослабив ее? Или это не входит в круг ваших понятий?

Так что "слава тебе, краснозвездный герой", сокрушивший всю эту мразь!

Вводя свою "прогрессивность" во все сферы общественной жизни, "демократы" добрались и до писателей и поэтов: произведения советских писателей стали извращенно интерпретировать или попросту замалчивать, а на пьедестал возводить антисоветчиков, как внешних, так и внутренних. При этом просоветских авторов стали изображать похожими на монстров предпочитаемого "демократами" западного киномусора, а антисоветских - как совесть мира. Посмотрим же на их совесть.

Восхваляемые ныне эмигрантские писатели и поэты в своих произведениях ни слова не сказали в защиту СССР между двумя мировыми войнами и в период Великой Отечественной войны. За что же нам к ним хорошо относиться? За то, что они не служили непосредственно у Краснова и Власова, лизавших сапоги Гитлеру? Не слишком ли мало? В обстоятельных воспоминаниях Берберовой (жены В.Ходасевича, ненавидевшего СССР и умершего во Франции в 1937 году) упоминание о войне Советского Союза с Германией встречается два раза - по полстрочки и без всяких эмоций. У других, кажется, вообще ничего нет по этому поводу. Так за что же наши люди должны их почитать?

А чем занимались наши Мандельштам, Ахматова, Булгаков, Цветаева - эти иконы "интеллектуальных" антисоветчиков? И они никак не отозвались на главную, кричащую проблему тех лет - проблему выживания страны в резко враждебном, агрессивном окружении. Они ни словом не поддержали усилий партии, правительства и государства по актуальнейшим, жизненно важным для народа и страны направлениям: резкому повышению образования, созданию широкой квалифицированной и технически вооруженной медицинской помощи, по заботе о детях, по созданию мощной самостоятельной промышленности, в том числе и в первую очередь военной, воспитанию советского или хотя бы русского патриотизма и т.п. Чем они помогли стране? На их, что ли, произведениях воспитывались молодогвардейцы и защитники Сталинграда? Разве что на стихотворении Ахматовой "Мужество", в котором она уверяет, что вовсе "не страшно под пулями мертвыми лечь", ведь ничего другого сколько-нибудь патриотического у них нет. К сожалению, похоже, будущий дважды Герой Советского Союза А.Ворожейкин, сбивший больше 50-ти вражеских самолетов, его не читал, поэтому ему приходилось, как он писал, очень сильно напрягаться, чтобы не удариться от страха в паническое нерасчетливое бегство, когда на хвосте у него повисал немец. А как страшно было детям колхозного детсада под Смоленском, когда их вместе с воспитательницами сжигали немцы! Господи, как эта знаменитая строка Ахматовой поверхностна и нечутка! Ах, она не вполне точно выразилась? Но точно выражаться - это обычно забота авторов, иначе может получиться как в "Необыкновенном концерте" в театре кукол С.Образцова: "Я сказала, сказанула..."

В антисоветской пропаганде "демократов", в дезориентации ими народа сполна было использовано "Собачье сердце" Булгакова. Даже выходцы из самых простых слоев, но получившие высшее образование, походя швырялись кличкой "шариковы". О чем Булгаков там написал? О том ли, что за субъект получится, если сделать гибрид (чувств, морали, взглядов, привычек, наклонностей) уличного пьяницы и бездомной собаки? Или что получится, если пустить этого ублюдка в послереволюционную советскую жизнь? Как бы не так! Идея "Собачьего сердца" Булгакова - обличение советских порядков как неправедных, причем заодно он написал подлый, совершенно недопустимый, по меркам русской литературы, пасквиль на народ.

По книжке фактически получается, что простой народ состоит из отвратительных и наглых, пока не получают отпора, Шариковых, руководимых и направляемых почти тождественными им Швондерами, и из некоторого количества более или менее нормальных людей, но забитых и подавленных теми же Швондерами. Приятное исключение составляют некоторые респектабельно-почтительные (к барам) швейцары, с тоской вспоминающие свое устойчивое лакейство до революции - при благородных господах, и вышколенные Зиночки, до которых шариковым, бесцеремонно выставляющим свои требования, - как от земли до неба. Все это было бы смешно, когда бы не было так омерзительно низко, зловредно и лживо. Булгаков в связи с псом и Шариковым постоянно поминает пролетариев. Но интересно, как это презренные пролетарии, руководимые, как выходит по книге, отвратительными и тупыми швондерами, умудрились подавить или выкинуть из страны многочисленных умных, умелых, организованных и бывших при деньгах белую кость и голубую кровь и помогавших им англичан, французов, американцев, японцев, поляков, румын, петлюровцев, махновцев, дашнаков, муссаватистов, басмачей и прочих "зеленых". Может быть, под Волочаевкой и Перекопом красные шли на пулеметы не из героического порыва и самопожертвования, а по свойственной им массовой дурости? И позже не трудящиеся ли, организованные и вдохновляемые, естественно, отнюдь не швондерами, создали в стране современный промышленный комплекс и победили фашистскую Германию?

На чем же Булгаков споткнулся? А вот жалко ему было той обеспеченной и размеренной жизни, которой его клан лишился в революцию. О каком-либо сочувствии народу тут не было и речи. Тупое, наглое и презренное народное быдло должно знать свое место - вот мораль "Собачьего сердца". Неужели не видно, что эта мораль не соответствует высшим нравственным требованиям русской литературы?

Кто-то, не разобравшись, скажет, что Булгаков написал разумную и здравую критику установленных большевиками порядков, когда вроде бы вместо честных тружеников - рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции - верх берут хищники и дуроломы типа Шарикова и Швондера, примазывающиеся к трудящимся и демагогически эксплуатирующие идею об их гегемонии. Но нет! Булгаков фактически отождествляет Шарикова с пролетариатом, а Швондера - с его вождями. По-видимому, Булгаков всеpьез считает пролетарием трактирного балалаечника Клима Чугункина. Такова просвещенность Булгакова. И у него отнюдь не возникает сожаления и досады из-за такого поворота дел, когда преобразования, осуществлявшиеся ради трудящихся, выродились, как представляется в его книге, в разгром, хищничество и власть тупых и наглых болванов. Булгаковым движет не конструктивная критика, а самая примитивная ненависть к "быдлу", которое осмелилось вырвать власть у ухоженной и вскормленной этим "быдлом" элиты, к которой и он сам принадлежал. (Счастье Булгакова, писал в "Дуэли" один автор - я не запомнил его фамилии, - что он умер до войны: как бы он выглядел, напутствующий крестьянско-пролетарские полки на ратные подвиги?)

Каков же идеал Булгакова? В "Собачьем сердце" выразителем его позиции служит профессор Филипп Филиппович Преображенский. Через него автор выражает свои привычки, мысли, отношения. Но позвольте, Филипп Филиппович - мерзейший тип. Основное его кредо - жить-то надо! И он вертится в кругу зажиревшего партхозбомонда. Он, возможно, презирает его, но именно он - один из их шайки, и кормится вместе с ними. Весьма вероятно, что они тоже его презирают вместе с его научным самоуважением. Но ложно мнение, что он с ними связан вынужденно - чтобы обеспечить возможность для своей научной работы. Никаких нравственных переживаний в связи с деловыми контактами с ними у него нет. Кроме того, по духу он вовсе не ученый, а вивисектор. Он ученый - лишь в представлении Булгакова. Так, никакой настоящий ученый не проделал бы обратной операции по уничтожению своего научного продукта - Шарикова - и по восстановлению исходной собаки. Ученый терпел бы до конца все пытки от своего удачного в техническом отношении детища! Булгаков, как профессионал, прекрасно понимает переживания автора-драматурга (читайте его замечательный "Театральный роман"), но не представляет себе страстной увлеченности истинного ученого-исследователя.

Назойливое выражение Филиппом Филипповичем презрения к рядовой советской магазинной колбасе, которой якобы можно было только травиться, напоминает аналогичные вопли некоторых высоколобых интеллигентов в недавние "додемократические" времена. Те из них, кто не поторопился или не сумел пристроиться к "прихватизаторской" кормушке, сейчас с удовольствием ели бы ту колбасу вместе с не менее ядовитой ее шкуркой. Ну, что они сами, возможно, страдают - это их дело, они этого хотели. Но ведь их скулеж способствовал тому, что теперь и множество неповинных в нем людей лишь с тоской вспоминают о прежней, раз в десять более обеспеченной жизни.

Хотя Булгаков, по-видимому, и сейчас, будь он жив, костерил бы большевиков, однако сомнительно, чтобы он делал это публично с экранов "демократического" телевидения. Ситуация сейчас проще и яснее, и он, мне кажется, был все же умнее и честнее "демократов" и побрезговал бы брататься с нынешним режимом и тем навечно себя дискредитировать лишь затем, чтобы отвести душу.

Не так давно в Малом театре был поставлен спектакль по пьесе Солженицына "Пир победителей", написанной в 51-м году. В ней изображается дружеское застолье группы наших офицеров в каком-то замке в Восточной Пруссии. Идут беседы на различные темы, главный пункт которых - приказ Верховного главнокомандующего о недопущении "поджогов, убийств, насилий, грабежей и мародерства ... для поддержанья воинской советской чести подобные поступки пресекать на месте любыми средствами вплоть до расстрела." Вот этот-то приказ и вызвал гнев Солженицына.

В пьесе: "А как же быть с инструкцией политотдела о нашей о священной мести? ... А батарейные тетради под заголовком “Русский счет врагу”? Вот это здорово! Ивана заманили, Ивану насулили, Ивана натравили, пока он нужен был, чтоб к Балтике протопать... Победа без обеда?? Это чересчур! ... Солдат, с которым я лежал в болотах Ильмень-озера, ... Его - расстреливать? За то, что взял часишки "Мозера"? И даже пусть - что затащил девчонку в бункер?"

Даже как-то неудобно вообще объяснять и оправдывать правомерность и своевременность приказа! Что же тут непонятно? Тем более странно это непонимание у причисляющего себя к православным Солженицына, которому сам бог велел быть милостивыми к поверженным врагам.

Смысл приказа - просто гуманный: не допускать самосуда и произвола. Это вовсе не советское нововведение. В "Учебнике русской истории для средней школы" С.Ф.Платонова, написанном до Октябрьской революции и переизданном в 1994 году, читаем: "Назначение "Русской Правды" (Ярослава Мудрого. - В.Г.) заключалось в том, чтобы сначала ограничить, а затем и вовсе отменить варварский обычай кровной мести, а вместо частного возмездия за обиду и убийство ввести наказание от суда. ... не допускается самосуд и личная расправа."

Второе. Что бы стало с армией, если бы она занялась грабежами? При потворстве грабежам наша армия раскололась бы на бандитов, проходимцев и на честных солдат. Какой разложившийся сброд вернулся бы домой! И скольких потом мучила бы совесть!

Для сравнения уровней морали приведу отрывок из письма (от 25 июля 45-го) Всеволода Вишневского (автора "Оптимистической трагедии") его другу поэту Евгению Долматовскому с критикой его первых послевоенных стихов.

Вишневский замечает: "Странно звучат строки:

Быть может, душу сберегли не все
в толпе огромной...
После разберемся.

Как это грубо, нечеловечески грубо!... А ведь вы пишете стихи. Вы - поэт..."

Да этот безбожный сталинист Вишневский больше переживал о смертных душах людей, чем христианин Солженицын о бессмертных!

Тут как раз и видно, что советский русский усвоил всю действительную русскую народную мудрость, человечность и здравый смысл, а о "просто русском" в советское время - сами судите по Солженицыну. Гитлеровская пропаганда пугала население угрозой прихода людоедов-большевиков, но роль пугала больше подходила бы Солженицыну.

Конечно, многие в душе и во взаимных беседах придумывали, как раскатать Германию за те муки, что принял наш народ, да ведь на то и человек, чтобы себя контролировать!

И не надо было изображать дело так, что приказ был неожиданным и обманным. С самого начала было сказано: "Гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий, государство немецкое остается." Так что по праву и со значением в берлинском Трептов-парке установлен монумент в честь благородного советского воина со спасенной немецкой девочкой на руках.

Авторская позиция в пьесе по отношению к приказу выдает лишь примитивность мышления и нечестность Солженицына. Он вообще говорит только то, что ему выгодно, без оглядки на истину. Исходил бы подобный приказ от царя - он бы его приветствовал. Но если это приказ Сталина - значит мерзость. И в пьесе он передергивает без зазрения совести по раз и навсегда выбранной схеме: "Вы перед наступлением не так ли непреложно приказ оправдывали противоположный?" Да никогда не было и не могло быть противоположного приказа - то есть насиловать и мародерствовать! А тирада об Иване, которого заманили (на отечественную войну!) и натравили (на врага!), "пока он нужен был, чтоб к Балтике протопать", - вообще верх подлости. Как будто это нужно было только власти, а Ивану - ни к чему!

В общем, высокий патриотизм и гуманность нашего народа в сороковые и пятидесятые годы, а также второе место в мире по общему производству в конце тридцатых годов, второе место по образованию и третье по средней продолжительности жизни к середине пятидесятых - вскоре после ужасной войны - были у нас достигнуты без помощи наших "внутренних эмигрантов". Поэтому в целом их позиция глубоко ущербна в нравственном отношении. Ими могут любоваться как своими выдающимися и образцовыми вождями и единомышленниками только мещане, сами отстраняющиеся от понимания забот любого, сколь угодно хорошего правительства и выдвигающие к нему только претензии. Трудно сколько-нибудь точно различить, что в этом вечном брюзжании идет от узкокланового, сословного и в перспективе недальновидного эгоизма, а что просто от глупости и невежества, в том числе от невежества людей, получавших образование, но по различным причинам не слишком хорошо воспринявшим настоящую науку о мире и обществе.